Историями про редакцию газеты «К.. С.. » навеяло… Работала, помнится, в нашей организации дама по имени…мнэ-э…ну пусть будет Марья Ивановна. Была Марья Ивановна уже в пенсионном возрасте, но трудилась активно, а по роду своей деятельности отвечала за отношения собственно предприятия (АО) с советом директоров оного АО. Как это там… «Клавдия Ивановна была глупа, и ее преклонный возраст не позволял надеяться на то, что она когда-нибудь поумнеет». (с) (И. Ильф & Е. Петров) Как раз тот случай. Ко всему прочему, она еще была чрезвычайно набожной. Посему факс, скажем, каждый раз посылался с присказкой: «Господи, благослови! » Тот, надо отдать ему должное, обычно благословлял, не подводил. Все мои попытки обучить Марью Ивановну, с которой в силу служебных обязанностей нередко приходилось сотрудничать, работе на компьютере заканчивались обычно одинаково - страдальческий взгляд больших коровьих глаз и жалобное: «Господи, какая же я все-таки дура! » Язык чесался как-нибудь подтвердить сей пассаж и избавить себя от дальнейших мук, однако… «А что подумал Кролик, никто не узнал, потому что Кролик был очень вежливый». (с) (А.-А. Милн) Вообще, Марья Ивановна рождала много перлов, но наиболее запомнились два. Готовили мы как-то совместно с ней брошюрку с информацией для очередного собрания акционеров. Подготовленные материалы забрасывались генеральному директору на просмотр и одобрение. Получаю от шефа в обратку материалы и вижу: по моей части замечаний нет, а Марья Ивановна отчего-то забыла проставить года рождения у некоторых кандидатов в члены совета директоров, что вызвало появление карандашных вопросительных знаков директора. Захожу к ней, мол, как же ты, подруга? Подруга смотрит на меня с выражением Сикстинской Мадонны, вынужденной общаться с глубоко и безнадежно умственно отсталым грешником, и голосом главврача в дурдоме для буйных изрекает: «Но это же женщины!!! » Получив циничный ответ-вопрос: «Ну и что?», Мадонна, испепеляя меня взглядом, хватает трубку и начинает лихорадочно набирать номер шефа с криком: «Он просто не понял, щас я ему объясню! » Прослушав ответ, потерянно кладет трубку и плачущим шепотом сообщает мне: «Он сказал написать! » Большего потрясения в скорбной мадонниной жизни, судя по ее виду, не было и не будет. Ситуация намбер два. Приходит ко мне в кабинет Марья Ивановна и с совершенно убитым видом патетически заявляет: «Нет, мне никогда не сделать здесь карьеру! » После долгих утешений и расспросов выясняется, в чем дело. Шефа нашего зовут Ильшат Мухамедович. Так вот, печатая какой-то документ, тетенька ухитрилась пропустить в его отчестве вторую букву «м». «Представляете! - чуть ли не рыдая, вещала Марья Ивановна. - А он заметил! Ой, что теперь будет!? » Зная редкостное чувство юмора шефа, я готов был спорить, что не будет ничего, и «Мухаедовича» он оставит без санкций. Так в итоге и случилось. Когда я чуть позже рассказал о проколе М. И. секретуткам-переводчицам в приемной нашего менеджера по финансам (англичанина), те ржали так, что тот аж выскочил в приемную с вопросом, что случилось. Попытка перевода прикола особого успеха не возымела, ибо в англоязычном виде вся прелесть улетучивалась. А Марья Ивановна, несмотря на лояльность генерального, была безутешна и через месяц ушла на пенсию. SS